Елена Кондратьева-Сальгеро. Хозяйка железной горы

2,778 просмотров всего, 1 просмотров сегодня

Елена Кондратьева-Сальгеро (Франция). Журналист. Родилась в Москве. С 1990 года живёт во Франции. Публикуется на русском, фран­цузском и английском языках. Статьи, очерки, публицистика печатаются в газетах «Русский очевидец», «Взгляд», «Глаголь», на портале «RussîeNet», стихи — в аль­манахе «Славянские встречи», «Северная Аврора». Лауреат Кубка мира по рус­ской поэзии 2012 года. Главный редактор парижского литературного альманаха «Глаголь».

ХОЗЯЙКА ЖЕЛЕЗНОЙ ГОРЫ

Когда она умерла, две огромные радуги окольцевали землю с четырёх концов света и крестом сошлись над монастырём. А небо рассыпалось ле­пестками лёгких облаков, как взметёнными дыханьем крыльями ангелов. На глазах очевидцев крест распрямился, подчинив себе вогнутость види­мого пространства, и пронзительное сияние целиком заполонило небо над опрокинутыми головами. И никто не удивился…

Родилась она в 1098 году. Как любят классифицировать аналитики, «в эпоху смутную». Европейские королевства и княжества рвали друг дру­га на лоскуты и лохмотья, что, впрочем, не помешало им устроить первый крестовый бросок на Иерусалим. Она стала десятым ребёнком в не слишком богатой, но весьма почитаемой и очень набожной семье старой рейнской аристократии. А странности её замечать начали рано. Сама она призна­валась: «Когда мне было 3 года, я вдруг увидела свет, перевернувший всю душу мою, но выразить этого или даже просто сказать о нём тогда не могла».

Зато уже с 5 лет начинаются «свидетельские показания». Она говорит своей испуганной няне: «Посмотри, какой славный, хорошенький телё­ночек в животе у этой коровы! Он весь белый, с пятнами на лбу, на ногах и на спине…». Недоумение и испуг распространяются на всех домашних, когда телёнок появляется на свет в полном соответствии с описанием. По­началу, как всем детям, ей казалось, что все вокруг видят как она. Но скоро осознала, что многое из видимого ею без всякого усилия остаётся полностью сокрытым для остальных, не воспринимается ими и пугает. Это смутило и огорчило её. Она попыталась контролировать себя и не рассказывать о том, что по её мнению могло не быть очевидным для всех.

Но «явления» её учащаются, усложняются и так сильно переплета­ются с действительностью, что она не всегда в состоянии отделить «вид» от «видения»: «…и глаза мои остаются открытыми. Когда я вижу это, днём или ночью, я всегда бодрствую… Это свет вне всякого источника, гораздо более яркий, чем тот, что окружает солнце…».

Современная медицина обычно запихивает не глядя или укладывает аккуратной стопочкой разного рода «видения» реальных или фантасмаго­рических животных, растений или людей в эластичную категорию «галлю­цинации». Имеет она в своих закромах и этикетку к явлению чисто офталь­мологического порядка: синдром Шарля Бонне (Le syndrome de Charles Bonnet). Дегенерация сетчатки, ретинопатия вследствие диабета, глауко­мы или, например, повреждения роговицы. Симптомы характеризуются резкими вспышками, вполне объясняющими «ощущение необыкновен­ного всепоглощающего света». Многие из современных исследователей склоняются именно к этому объяснению: ребёнок изначально «слабого здоровья», воспитанный в духе «сильного религиозного аскетизма», впе­чатлённый соответствующей символикой. Хильдегарда развила и просто­сердечно доработала эту особенность, так поражавшую современников и с лихвой расшитую бисером биографов.

Но в гладко причёсанном объяснении отсутствуют несколько зна­чительных деталей. Например, остаются за бортом «слуховые галлюци­нации», равно как и полностью сбывшиеся «предсказания». Считается, что она была Средневековью тем же, чем Нострадамус — Возрождению, не только в ясновидении, но и в авангардной медицине, и в воздействии на великих мира сего… Хорошо известна и до сих пор тщательно изучается её обильная переписка со св. Бернаром Клервоским, равно как с Папами и императорами эпохи.

А здоровье у девочки действительно было слабое: болела постоянно и даже, говорят, еле держалась на ногах. В 8 лет её помещают в ближний мо­настырь, к молодой матери-настоятельнице по имени Ютта, с которой они будут неразлучны. Она учится читать, петь псалмы, сочинять музыку (пред­ставьте себе!) и, конечно, — распознавать и использовать лекарственные растения. В 15 лет она принимает покров из рук епископа Отто Бамберг­ского, что само по себе считалось великой честью. С честью же и проводит в монастыре все годы вплоть до 1136 — года смерти матери-настоятельни­цы. И становится наместницей.

Будущей знаменитости Хильдегарде Бингенской 38 лет. Кроме видений, её сильно беспокоят голоса. Всё более настойчивые. Голоса, требующие «записать и огласить» виденное и слышанное. «…Шёл 43 год моего пребы­вания земного, когда я с большим страхом вникала в некое небесное яв­ление] я увидела небывалое свечение, из которого глас обратился ко мне-. „Слабый человек, пепел от пепла, гниль от гнили, скажи и запиши, того видишь и слышишь“».

Здоровье её по-прежнему некрепко, окрепла лишь неуверенность в себе, и ноша новых её обязанностей как настоятельницы кажется невы­носимой. В порыве отчаяния, в одной из своих молитв, она отказывается «исполнить волю свыше». В тот же момент молниеносная боль поражает её и бросает оземь. Она приходит в себя, парализованная, не в состоянии ни двинуться, ни понять, что произошло. Молодая монахиня по имени Рихардис, обнаружившая её, бежит за духовником, аббатом Вольмаром, кото­рому удаётся её «разговорить». Паралич вскоре отступает.

Вольмар докладывает о событиях высшему начальству, и после некото­рого замешательства епископ даёт разрешение Хильдегарде записать пере­житое. Это станет первой книгой «Scivias» («Scito vias Domini», «Знай пути Господни»), В 1147 году собравшийся в городе Треве синод рассма­тривает записи Хильдегарды и архиепископ Майенский представляет их Папе Евгению III. Это её первая работа. В ней — сотворение мира, истоки христианства и пришествие Антихриста. Хроники утверждают, что проиллюстрировала она её собственноручно. А современные толкователи не без основания видят в мрачной густоте описаний отголоски той самой вышеупомянутой «смутной эпохи». Общих объяснений хватает с лихвой.

Сам Евгений III, равно как и Бернар Клервоский, находят текст бес­прецедентным, достойным самого тщательного изучения и высокого почи­тания. После предварительного одобрения назначается комиссия из пре­латов для «расследования» в монастыре Хильдегарды… Вывод комиссии пересмотру не подлежит: мистификация невозможна. Евгений III лично комментирует «Scivias» епископам. Вот зачитанный им отрывок, начало Первого Видения Первой Книги «Scivias»:

«…Я увидела великую гору цвета железа, и на ней сидящего, от коего исходил свет силы ослепляющей. С двух сторон, прикрывая его мягкой те­нью, вытягивалось по крылу, длиной и шириной замечательному. А перед ним, у подножия горы, покоилось нечто, в коем человеческого различить было невозможно, ибо полно оно было огромного множества глаз. Перед ним — ребёнок, одетый в тёмное, но обутый в белое: на голову его сходил столь ясный свет с сидящего на горе, что нельзя было смотреть на его лицо. Бесчисленные живые искры исходили от сидящего на горе и всё облека­ли великой нежностью. А в самой горе различимо было множество окон­цев, в коих виднелись человеческие головы, одни тёмные, другие белые. И сидящий на горе воскликнул глубоким голосом: „О Человек, неуловимая пыль земной пыли и прах от праха, кричи и говори об истоках нетленного спасения, пока не найдутся те, кто знают суть Писаний, но не хотят про­поведовать их, потому что слабы и ленивы. Покажи им ключ к тайнам, которые в осторожности своей скрывают они бесплодно“».

Слава маленького монастыря Хильдегарды очень скоро создаёт в оби­тели легко предсказуемую тесноту. Хильдегарда принимает решение о пе­реезде в более просторные владения рядом с городком Бинген, который и подарит ей имя собственное.

Среди самых знаменитых её предсказаний — безобразный кровавый конфликт между папистами и катарами. Уже в 1164 году она не только описала начало, быстрое развитие и конец еретического движения, но и жесто­чайшую реакцию Церкви. Сорок лет спустя по папскому приказу святой Доминик и Симон де Монфор устраивают настоящий геноцид. Их солдаты жгут всех и вся, убивая детей, женщин, стариков. Тогда, говорят, на вопрос, как отличить «доброго христианина» от «еретика», ответ падал топором: «Убивайте всех, Господь опознает своих!».

Во всегдашней и всеобщей сумятице времён, людей, идей и событий, деяния Хильдегарды из Бингена доверху наполняли её неутомимость во­преки слабому здоровью и обильно переливались через край. Она испол­няет свои обязанности настоятельницы, пишет музыку к псалмам и кан­тикам (это удивительная музыка, сочная, наполняющая пронзительной и заживляющей гармонией!), слагает поэмы, всё увеличивает объём своей переписки с высочайшими умами эпохи, посещает монастыри и совершает предсказания по всей Германии. Тысячи паломников идут в Бинген, чтобы увидеть и услышать её. А ещё она лечит. Из огромного количества палом­ников уже невозможно толком определить, кто ищет спасения духовного, кто физического.

Чудесные излечения и свидетельства о них принимают прямо-таки эпидемический характер. Служанку Берту, которой опухоль на шее почти не позволяла есть, Хильдегарда осеняет крестным знамением, и опухоль исчезает. Она благословляет слепого ребёнка, плывшего вместе с ней на корабле, и, опустив руку в воду, льёт с ладони ему на глаза — ребёнок прозревает… А о скольких «выздоровлениях на расстоянии» свидетель­ствуют молившиеся ей, коим она «явилась и исцелила».

Сама Хильдегарда и говорила и писала о том, что суть исцеления не только в вере, но и в собственном сознании — в воздержании, и в зна­нии — о важности гигиены, физических упражнений, необходимых ле­карств. Лишний раз подтверждая всем известную, но редко практикуемую истину «на Бога надейся, но сам — не плошай». Пища. Лечебные расте­ния. И даже глина, металлы, минералы и драгоценные камни. Например, «Бриллиант обладает твёрдостью ничем непобедимой. Добродетель его и сила таковы, что он душит зло и злобу». Камень этот считается кам­нем мудрости, и правильно применяемый (в контакте с телом) «усмиряет чрезмерности», будь то телесные или психические. «Ускоряет процесс»: мудрец с его содействием становится мудрее, глупец усугубляет собствен­ную глупость. Или: «Золото горячо. Сущность его подобна солнцу и оно находится в тесном контакте с воздухом».

Древние египтяне, как известно, тоже считали, что для устойчивого здоровья как средство защиты необходимо всегда носить на теле что-либо сделанное из золота. В средние века золото было символом чистоты и дол­голетия. Хильдегарда применяла его во многих рецептах: против подагры, ревматизмов, желудочных проблем и даже потери слуха. Кроме того, счи­талось, что чистое золото способствует развитию моральных и интеллек­туальных качеств (вне зависимости от нравов и времён).

Но самые интересные записи Хильдегарды Бингенской касаются пище­вых компонентов и лекарственных трав. Современные трактаты, благодаря с-тех-порошнему прогрессу получившие возможность «научно» доказать полезность и норму применения почти всех базовых продуктов, от уксуса и вина до хлеба и бобовых культур, истоки свои имеют в когда-то забы­том и презираемом Средневековье, интерес к которому в отношении ку­линарных и лекарственных рецептов так удачно возродился каких-нибудь лет 25 тому назад… И Хильдегарду Бингенскую по праву помещают среди основоположников современных гомеопатии, лито- и фитотерапии.

Но тогда… Тогда были только исцеления, дельные советы и новые по­иски. Многие из того арсенала лечебных средств кажутся по меньшей мере странными, если не откровенно дикими, — они оказывались следствием абсолютного незнания человеческого тела: не стоит забывать, что вскры­тие в средние века каралось смертной казнью, а большинство болезней объяснялось наказанием Божием.

Ну и, наконец, средства распространения информации были крайне ограничены — книгопечатание не являлось ещё и в видениях. Большинство рукописных книг определялось религиозным содержанием. В отсутствие опытного лекаря по населённым пунктам Европы бродили «бабушкины рецепты». Больную ногу советовали сунуть в ещё тёплую бычью кровь. Лук и пепел сожжёной мыши следовало втирать в голову, чтобы остановить вы­падение волос. А «женским проблемам» предлагался поистине роскошный выбор: напиток домашнего приготовления из завареных листьев бирючины с мочой или ингаляция парами варева из клопов.

В хрониках самой Хильдегарды, наряду с дельными советами и ценны­ми лечебно-травными средствами, тоже встречаются такого рода «дикие рецепты». Некоторые разумные критики считают, что в какой-то мере, бу­дучи ещё при жизни безмерно почитаемой величиной, она неразумно спо­собствовала торможению медико-анатомических знаний своей эпохи, по­скольку каждое её мнение дискуссии не подлежало. И всё же, всё же… До сих пор, а точнее — с некоторых пор солидные университетчики, серьёзные исследователи, учёные с мировым именем проводят тщательнейшие иссле­дования, разыскивают ещё заплутавшие и необнародованные манускрип­ты, проверяют их подлинность и правильность перевода каждого слова… Осуществляют, как выразился один из них, «обязательную чистку перед полным погружением в сердце удивительных работ».

Её холистическая концепция мира — единство тела и духа — вдохновила Данте. И более трёх веков до рождения Леонардо да Винчи самое знамени­тое изображение человека в позе «утренняя гимнастика» — руки в стороны, ноги на ширине плеч, в центре круга — спокойно почивало среди личных записей и иллюстраций «маленькой монахини с берегов Рейна». Одна из самых серьёзных медиевистов и биографов Хильдегарды, Режин Перно, не случайно отмечает, как трудно признать всему классическому сонму не­гативных трактовщиков Средневековья, что та самая «картинка, помеща­ющая человека в центр вселенной», все заслуги от которой до недавнего времени приписывали Возрождению, была привычна аж с XII века…

Поэзия Хильдегарды Бингенской продолжает завораживать и давать средства к существованию целому сонму переводчиков, историков, ис­следователей и толкователей, любителей и профессионалов. Её музыку со священным восторгом записывают на лазерные диски, которые легко найти в любом книжном магазине, имеющем худо-бедно отдел по средне­вековью. А от тех материалов о ней, которые всегда украшают лавки като­лических монастырей, у особых любителей по спинам и ногам бегут му­рашки. Её «мистические видения», ей самой растолкованные «глубоким голосом», в нашу новую смутную эпоху с равным успехом можно исполь­зовать как образчик эзотерического текста и средство к размышлению. Вот, например, отрывок из книги II «Scivias», Видение V , в котором «Голос» отождествляет солнце с «Сыном», а Церковь, «единённую с Ним высочай­шим венчанием», — с луной:

«…Как и луна постоянно в сущности своей то прибывает, то уменьша­ется, а свет свой получает лишь от солнца, так и Церковь движется в сво­ём развитии таким образом, что дети её часто идут вперёд с растущими добродетелями и так же часто убывают с различием нравов и гонениями; таким образом, что часто поражена она в таинствах своих алчными вол­ками, в вере своей — злыми людьми, и христианами и иудеями, и другими неверными, и поэтому сама по себе не светит она терпимостью, но во мне освещена Сыном моим, дабы продолжила добро…».

День собственной смерти она тоже предсказала. И опять не ошиблась. Она умерла 17 сентября 1179 года от продолжительной болезни в окружении плачущих монахинь своего монастыря. Вот тогда-то и сошлись над их головами четыре стороны света в один распрямлённый крест. Маленький мона­стырь в Бингене скоро становится центром такого неуёмного паломничества, что окончательно напуганные нашествием монахини умоляют Майенского епископа «вступиться за них». Епископ в своих молитвах обращается лично к Хильдегарде и постепенно, но верно, всё как-то улаживается и успокаива­ется, хоть паломников и не убывает.

Она не удостоилась официальной канонизации, но прочно заня­ла своё место среди святых и великомучеников между святой Катериной и святой Маргаритой. Останки её захорнены в церкви города Бингена, пе­ред алтарём, рядом с останками св. Руперта. Около 1490 года учёный-гу­манист Жан Тритем проводит эксгумацию тела Хильдегарды и добивается разрешения «сохранить её руку». В тот же период кардинал Альбер Бран­денбургский добывает разрешение и себе: в двух хрустальных стаканах у него хранятся язык и один из пальцев Хильдегарды… С тех пор мы береж­но храним кусочки материй нетленных и даже иногда пытаемся сложить из них мозаику, да так, чтобы получилась какая-то гармония и радовала глаз. Но чтоб не в стакане…

Чужая душа — потёмки, а ум — ребус. Например, вот такой:

«…Ибо душа даёт жизнь телу, как огонь несёт свет во тьму, посред­ством двух основных сил, которыми владеет, ума и воли, и они ей — точно две руки, не для того, чтобы быть в движении, но потому, что ими проявля­ет себя, как солнце своим сиянием…».

Елена Кондратьева-Сальгеро. Хозяйка железной горы.// «РУССКИЙ МIРЪ. Пространство и время русской культуры» № 9, страницы 316-322

Скачать тексты