Архимандрит Августин (Никитин). Иерусалим — святыня трёх религий

2,198 просмотров всего, 1 просмотров сегодня

Архимандрит Августин (Никитин). Богослов, миссионер. Дмитрий Евгеньевич Никитин родился в 1946 году. В 1969 г. окончил физический факультет Ленинградского университета. В 1971-1975 годах учился в Ленинград­ской духовной академии; защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Право­славное учение о примирении между Богом и человеком». 28 октября 1973 года пострижен в монашество с именем Августин, 14 апреля 1974 г. — во иеромонаха. С 1975 года преподаёт в Ленинградской духовной академии сектоведение, историю западных исповеданий, историю древних восточных (нехалкидонских) церквей. С 1980 года — член комиссии Конференции европейских церквей «Ислам в Европе». С 1991 года — действительный член Российского географического общества. Участвовал во многих палом­нических экспедициях, посетил более 80 стран мира. Автор 10 монографий и более 500 статей, посвящённых широкому кругу вопросов. Основная тема исследований — история связей Русской Православной Церкви со странами Запада и Востока.

Мы публикуем главу о Святой земле из книги архимандрита Августина (Никитина), которая готовится к выходу в свет. Это неординарный путеводитель для паломников. Особое внимание уделено местам, связанным с Благовещением, Рождеством, Преобра­жением и Голгофскими страданиями Господними, которые помогают понять онтологи­ческую суть христианства. Есть и малоизвестные сведения о непростой истории иудео- христианско-мусульманских отношений, связанных с такими святынями как Стена плача, базилика Введения во храм Девы Марии (ныне — мечеть Аль-Акса) и мечеть «Купол скалы» (в обиходе — мечеть Омара). Книга также содержит обширные сведения о связях России со Святой землёй и об истории их развития с ХП по ХХ век. Главы «Андреевский флаг у берегов Палестины» и «Русская библейская археология в Палестине» включают описание открытий русских учёных XIX — начала ХХ века, ныне известных лишь узкому кругу специалистов-палестиноведов. Отправляющимся в паломничество важно знать и о реальной ситуации на Святой земле. Арабо-израильский конфликт вызывает жестокое кровопролитие, многим православным святыням грозит опасность разрушения. Посто­янно ухудшается и положение христианских общин на Святой земле. Сегодня числен­ность христианской общины на палестинских территориях насчитывает около полутора процентов населения (50 тысяч человек), на израильских территориях — два процента (100 тысяч человек). А в начале ХХ века христиане составляли около двадцати процентов населения Святой земли. Однако острота конфликтов на Святой земле никогда не стано­вилась причиной охлаждения к ней христиан всего мира.

ИЕРУСАЛИМ — СВЯТЫНЯ ТРЁХ РЕЛИГИЙ

Храм Соломона

Единственное место на земном шаре, которое от самой глубокой древности освящено поклонением Единому Богу и на которое издревле с благоговением взирали верующие трех религий — иудаисты, христиане и мусульмане, — находится в восточной части Иерусалима.

В конце ХІ — начале Х века до Р. Х. Иерусалим стал столицей древнеев­рейского государства Израиль, а в 935 году до Р. Х. — столицей Иудейского царства. К этому времени относится подъём строительства в городе: были
возведены новые крепостные стены, дворцовые и культовые здания. Наи­более выдающимся из них был храм, построенный в эпоху царей Давида и Соломона (конец Х! века — ок. 928 года до Р Х. ).

Большинство исследователей, следуя сообщению Библии, полагают, что Соломон построил храм на горе Мориа, на том месте, которое его отец Давид купил у Орны Иевусеянина (2 Царств, XXIV, 18, 25; 1 Паралип., XXI, 18-30). Но Давиду не суждено было совершить возведение храма. Он воз­двиг на гумне Орны только алтарь Единому Богу и умер, завещав продол­жение строительства сыну Соломону.

Соломон начал строить храм почти за 1000 лет до Р Х. «И начал Соло­мон строить дом Господень в Иерусалиме на горе Мориа, которая была указана Давиду, отцу его, на месте, которое приготовил Давид», — говорится об этом в Библии (2 Паралип., III, 1).

Работы по строительству храма длились 7 лет (3 Царств, VI, 7; 2 Пара­лип., 3-4). Храм стал единственным местом поклонения Богу Иегове; «Я освятил этот дом, построенный тобою, — говорил Господь Соло­мону, — чтобы имя Моё пребывало там вечно; очи Мои и сердце Моё будут там во все дни» (3 Царств, IX, 3).

В этот храм был перенесён Ковчег Завета; место, где находилась Святая Святых, было запретным для посещения, и лишь раз в год сюда имел доступ первосвященник.

Дальнейшая история ветхозаветного храма

Впоследствии Иерусалим завоёвывался, разрушался и вновь восста­навливался: вавилонским царём Навуходоносором II, персидским царём Киром, египетским царём Птоломеем, римлянами. Судьбу города разделял и храм Соломона: в 588 году до Р. Х. он был разрушен Навуходоносором. Второй храм, строительство которого было начато по возвращении евреев из вавилонского плена в 524 году до Р Х., строился в течение 19 лет и впо­следствии неоднократно страдал от разрушений. В прежнем великолепии он был восстановлен при палестинском царе Ироде Великом (40-4 годы до Р Х.). Работы продолжались 46 лет (см.: Иоан., II, 20 ).

Это место поклонения Единому Богу по-прежнему считалось доступ­ным только богоизбранному народу Израиля; как сообщали Иосиф Флавий и Тацит, надписи на греческом и латинском языках предупреждали чужеземцев не вступать на территорию храма.

В последней четверти ХК века французский археолог Клермон-Ганно открыл близ места, занимаемого в прошлом ветхозаветным храмом, камень с греческой надписью. Текст её гласит: «…никакой иноплеменник не имеет доступа внутрь ограды и каменной стены вокруг храма. Кто будет застигнут в нарушении этого правила, пусть сам несёт ответственность за смертную казнь, которая за это следует» [Библейский словарь 1980: 483].

Главные ворота храма были на восточной стороне; кроме того, трое ворот были на севере, трое — на юге. Первая часть двора носила название двора для женщин, откуда переходили во двор для мужчин. Затем следовал третий — для священнослужителей. Он заключал в себе жертвенный алтарь и Святую Святых. Таков был храм во время правления Ирода и ко времени рождения Иисуса Христа.

Ветхозаветный храм в евангельские времена

Согласно древнему общехристианскому преданию, Богоотроковица Мария была введена в храм первосвященником. Многие церковные писа­тели свидетельствуют, что Пресвятая Дева после введения её во храм оста­валась до своего обручения в самом храме, где особая часть здания была предназначена для жительства женщинам и девам, посвятившим себя слу­жению Богу, подобно Анне Пророчице, «которая не отходила от храма, постом и молитвой служа Богу день и ночь» (Лк., II, 37). Впоследствии христиане назвали возведённый на этом месте храм церковью Введения во храм Пресвятой Богородицы. Здесь старец Симеон принял от Пре­святой Девы Младенца Иисуса и возгласил: «Ныне отпускаешь раба твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром» (Лк., II, 29). Здесь Учитель мира наставлял народ, толковал Священное Писание, Он назвал этот храм домом Отца Своего; из двора этого храма Он изгнал торгующих (Иоан., II, 13-25 ). Именно здесь Он похвалил усердие бедной вдовы (Лк., XXI, 1-4). Здесь совершилось то событие, о котором повествует евангелист Матфей: «Потом берет Его диавол в святой город и поставляет Его на крыле храма, и говорит Богу: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею. Иисус сказал ему: написано также: не искушай Господа Бога Твоего» (Мф., IV, 5-7).

Об этом событии упоминает один из паломников, посетивший Иеру­салим в 333 году. В его «Хождении» — самом древнем паломническом опи­сании Святой земли — упоминается о месте развалин храма Соломонова. Как отмечал этот паломник, прибывший в Иерусалим из Бордо (ныне — Южная Франция), он видел там «угол весьма высокой башни, на кото­рую Господь взошёл, и сказал Ему искушавший Его: Если Ты Сын Божий, бросься вниз. И отвечал ему Господь: не искушай Господа Бога Твоего и Ему одному служи» [Бордосский путник 1882: 25].

По древним сказаниям, в юго-восточной части храмового двора лежал огромный камень, приготовленный для строительства, но по какой-то при­чине не вошедший в стену и в течение веков остававшийся «неключимым изгнанником из числа избранных». Именно этот камень, говорит преда­ние, имел в виду Спаситель в своих словах о камне, «пренебреженном зиж­дущими» (Мк., XII, 10). Католические писатели добавляли, что этот крае­угольный камень имел в виду Спаситель и в обращении к апостолу Петру: «Ты Петр, и на сем камне созижду церковь Мою». В местных арабских сказаниях есть также упоминание о каком-то забытом камне, вопиявшем к небу о мщении на пренебрёгших его зиждителей [Олесницкий 1875 (т. 1): 80-89].

И наконец, с этим храмом связаны самые страшные моменты в земной жизни Спасителя, когда здесь завеса церковная «раздралась» с верхнего края до нижнего, когда совершилось искупление мира (Лк., XXIII, 45).

Ученики и последователи Господа также имели прямое отношение к ветхозаветному храму. Об этом говорится в книге Деяний Апостоль­ских, где сообщается о том, что «Петр и Иоанн шли вместе в храм в час молитвы девятый» (Деян., 3, 1); со ступеней храма апостол Павел обра­тился к народу с речью (Деян., 21, 40).

Разрушение иерусалимского храма (70 год по Р. Х.). Стена плача

Пророчество Спасителя о разрушении храма (Мф., XXIV, 2; Лк., XXI, 6; Мр., XII, 2) сбылось вскоре после Его крестной смерти: в ходе Иудейской войны (66-73) Иерусалим был разорён войсками римского императора Тита Флавия (41-81); храм Соломона в 70 году также был разрушен, и к настоя­щему времени от него сохранилась только часть наружной ограды, то есть Стена плача.

Такое место, как место храма Иеговы, не могло быть забыто после раз­рушения ветхозаветного святилища. Известность этого места заставила императора Адриана (117-138) через пятьдесят лет построить здесь из раз­валин храма Ирода языческий храм Юпитера. Внутри этого храма Адриан распорядился поставить свою статую.

В начале IV века при императоре Константине Иерусалим стал христи­анским священным городом, и языческий храм Юпитера был разрушен. Но в З6З году при императоре Юлиане-богоотступнике евреям было разрешено начать восстановление храма Соломона на его древнем месте. Указ Юлиана, разрешавший евреям сооружение храма, был дан рабби Гиллелу. Но после того как был открыт древний фундамент и на нём поло­жены первые камни, сильное землетрясение сбросило их с места, а строи­тели в страхе разбежались (согласно сведениям «Церковной истории» Руфина Аквилейского).

Потомки царя Давида не исчезли после разрушения Иерусалима римля­нами: до XII века просуществовал пост «экзиларха» («главы изгнания») — светского лидера вавилонской еврейской общины, который по традиции занимал прямой потомок царя Давида; известный пражский каббалист XVI века Лива Бен Бецалель считался, а возможно, и являлся потомком царя Давида. И сейчас многие именитые еврейские семьи прослеживают свою родословную от царя Давида.

В юго-западной части территории, занимаемой некогда иерусалимским храмом, находится Стена плача. Плач евреев у подножия разрушенного храма Соломона начался ещё с древних времен. Как сообщал в 333 году бор­досский паломник, недалеко от разрушенного храма находился «пробитый камень», к которому раз в год «приходят иудеи, помазывают его, с воплем рыдают, разрывают свои одежды и затем удаляются» [Бордосский путник 1882: 27]. О разрешении иудеям посещать место бывшего храма в день раз­рушения его Титом, упоминает и блаж. Иероним в толковании на пророка Софонию (гл. 1, ст. 15). По словам блаж. Иеронима, когда Иерусалим уже был обращён в Элию Капитолину, евреи со всех концов мира собирались на своё древнее пепелище и ценой золота добивались позволения «плакать на развалинах храма». Этот обычай сохранялся в течение многих веков; во времена крестоносцев христианские авторы часто упоминали о «месте плача евреев при западной стене»; об этом обычае в 116З году сообщал Вениамин Тудельский [Смышляев 1877: 118].

Один из русских паломников так описывал во второй половине Х!Х века своё посещение Стены плача: «Любопытно видеть здесь, вечером в пятницу, толпы детей Израиля, закутанных в белые саваны и прильнувших лбами к этой святыне. Они собираются сюда молиться, читать „Плач Иеремии“ и, в буквальном смысле, орошать слезами драго­ценные для них камни» [Смышляев 1877: 118].

И наконец, обобщая сказанное, можно привести слова ещё одного русского автора. «„Избранному народу Божию“, признававшему когда-то человеком только еврея, презиравшему, как нечистую тварь, все племена и народы, не познавшие закона Моисеева, теперь, будто в насмешку, достался смиренный удел лобызать во рву подножие турецкой мечети и видеть торжество Христа в том самом городе фарисеев и первосвящен­ников, который казнил Его, как разбойника, в обществе разбойников», — писал об этом отечественный публицист Е. Л. Марков, побывавший в Иерусалиме в конце ХІХ столетия [Марков 1891: 137].

Аль-Акса — «мечеть удалённейшая»

В VI веке на месте древнего иерусалимского храма была возведена цер­ковь Марии, которая впоследствии получила название церкви Введения Богородицы во храм [Берг 1863]. Но в 638 году арабские войска под пред­водительством халифа Омара (634-644) взяли Иерусалим, и Омар принял капитуляцию города, совершив затем молитву на заброшенном каменистом пустыре, в который превратились развалины священного храма Соломона. Этим Омар хотел подчеркнуть преемственный характер ислама по отно­шению к предшествующим исламу религиям — иудаизму и христианству.

Зарождающееся учение ислама дало надежду евреям, что наконец явился мессия, — надежду, в которой им вскоре пришлось разочароваться. Как известно, находясь в Медине, основатель ислама Мухаммед встретился здесь с враждой еврейской части населения. Он попытался сблизиться с евреями, принимая некоторые их обряды и догматы и делая Иерусалим киблой — местом, к которому верующий обращает лицо во время молитвы. Но евреи отвергли его учение, и тогда он признал за главную святыню не Иерусалим, а мекканский храм Каабу, и после 622 года — времени пере­селения из Мекки в Медину (хиджра) — Мухаммед повелел своим последо­вателям обращаться на молитве не к Иерусалиму, а к Мекке. Об этом ясно говорится во 2-й суре Корана: «Поверни же лицо своё в сторону запрет­ной мечети [Каабы — а. А.]. И где бы вы ни были, обращайте ваши лица в её сторону» (2, 139).

И хотя Иерусалим в Коране в связи с этим не упоминается, из его текста видно, что раньше предписывалось обращаться во время молитвы в иную сторону: «Мы сделали киблу, которой ты держался, только для того чтобы Нам узнать, кто следует за посланником среди обращаю­щихся вспять» (2, 138) [Бартольд 1922].

Вскоре после завоевания Иерусалима арабы превратили базилику Введения Богородицы во храм в мечеть, которая впоследствии стала назваться аль-масджид аль-Акса (мечеть удалённейшая). Ещё через несколько десятилетий значение Иерусалима снова возросло; халиф Абд ал-Малик I (685-707) в ходе борьбы со своими мекканскими противни­ками запретил мусульманам посещать Мекку и предписал совершать хадж в Иерусалим. Дело в том, что во время совершения хаджа в Мекку мест­ный правитель Ибн-аз-Зубейр заставлял паломников-мусульман давать ему присягу, и Абд ал-Малик принял против этого решительные меры. Но верующие были недовольны этим, и как повествует арабский историк Ал-Мекин (ум. в 1273), «в 65 году хиджры [687/688 — а. А.] Абд ал-Малик послал в Иерусалим приказание увеличить месджид ал-Аксу и предписал народу совершать хадж в Иерусалим» [Медников 1897: 548].

Постепенно Иерусалим сделался третьим по значению (после Мекки и Медины) религиозным центром всего исламского мира, и мечеть аль­Акса стала рассматриваться как величайшая мусульманская святыня. В большой степени этому способствовало мусульманское предание — сунна; это собрание устных рассказов о Мухаммеде (хадисов) сформиро­валось постепенно и приняло окончательный вид в IX веке. Дело в том, что в Коране имеется краткое упоминание о «ночном путешествии» Мухам­меда; 17-я сура так и называется: «Перенёс ночью». В первом стихе этой суры говорится: «Хвала тому, кто перенёс ночью Своего раба из мечети неприкосновенной в мечеть отдалённейшую, вокруг которой Мы благо­словили, чтобы показать ему из Наших знамений» (17, 1).

Первоначально под «отдалённейшей мечетью» (аль-масджид аль­Акса) понимались небеса, куда Мухаммед якобы был вознесён однажды ночью. С конца VII века складывается традиция рассматривать это путе­шествие как «ночное путешествие» Мухаммеда в Иерусалим, отличая его от последующего вознесения Мухаммеда на небеса. Согласно пре­данию, Мухаммед спал около Каабы, когда к нему явился архангел Джи- брил (Гавриил) с крылатым конём Бураком. В сопровождении Джибрила Мухаммед отправился на Бураке в Палестину. В Иерусалиме он встре­тил Ибрахима (Авраама), Мусу (Моисея) и Ису (Иисуса) и руководил их совместной молитвой.

Среди мусульманских комментаторов Корана имеется и другое мнение, согласно которому это «ночное путешествие» было только видением, о чём упоминается в той же 17-й суре: «Видение, которое Мы дали тебе узреть, служило только к тому, чтобы испытать людей» (17, 62). Как сви­детельствовал в начале ХХ века авторитетный исламовед А. Е. Крымский, «до сих пор между мусульманами существует разногласие насчёт того, счи­тать ли это событие за видение (как указывает Коран), или за путешествие действительное и телесное» [Крымский 1903: 166].

Поэтому вполне понятно, что мусульмане отождествили «отдалённей­шую мечеть» (аль-масджид аль-Акса), упоминаемую в Коране, с иеруса­лимской, которая стала называться аль-Акса. По преданию, именно сюда Мухаммед был якобы чудесным образом перенесён на Бураке перед воз­несением (мираджем) на небо. И в XI веке арабский писатель Насир- и-Хосров (ум. в 1088), определил религиозное значение Иерусалима для мусульман следующим образом: «Это место — третий дом Божий. Учёные богословы признают, что каждый намаз, сотворённый в Иеруса­лиме, равняется 25 тысячам намазов» [Медников 1897: 872].

Куббат-ас-Сахра (мечеть «Купол скалы»)

С преданием о ночном путешествии Мухаммеда из Мекки в Иеруса­лим тесно связано сказание о мирадже — вознесении Мухаммеда на небо. По этим представлениям, после ночного путешествия в Иерусалим Мухам­мед был вознесён Джибрилом (Гавриилом) на небеса.

Местом поклонения, связанным с вознесением Мухаммеда, стала скала, находящаяся вблизи мечети аль-Акса. Именно здесь в 687-691 годах омейядский халиф Абд ал-Малик ибн Мерван построил восьмигранное здание мечети с большим куполом. Эта мечеть получила название Куббат- ас-Сахра («Купол скалы»).

Причиной, побудившей халифа начать строительство мечети, явилось политическое соперничество с мекканским правителем, о чём речь шла выше. Как сообщает арабский историк Ал-Якуби (ум. в 904), Абд ал-Малик, запретив своим подданным совершать хадж в Мекку, сказал: «Иерусалим­ская мечеть [аль-Акса — а. А.] заменит вам мечеть меккскую, а эта скала (ас-Сахра), про которую передают, что посол Божий, поднимаясь на небо, ступил на неё, заменит вам Каабу» [Медников 1897: 872]. И, как продол­жает другой арабский историк Абу-л-Махасин-ибн-Тагриберди (ум. в 1469), халиф Абд ал-Малик «построил купол над ас-Сахрой и соборную мечеть аль-Аксу, чтобы благодаря этим зданиям заменить народу хадж» [Медников 1897: 872].

Следует отметить, что Куббат-ас-Сахру часто называют мечетью Омара, ошибочно полагая, что она возведена в 637 году во время прав­ления этого халифа. Впрочем, с именем Омара действительно связаны события, имевшие отношение к истории этой мечети. Как повествует предание, в 636 году халиф Омар-бен-эль-Хаттаб, взяв Иерусалим, обратился к тогдашнему иерусалимскому патриарху Софронию с просьбой указать ему на священнейшее место в городе для сооруже­ния на нём мусульманского святилища. Омар потребовал, чтобы патри­арх, в благодарность за оставление храма Гроба Господня его пастве, назначил наиболее достойное место для построения мечети. Патри­арх показал ему несколько священных мест на Сионе и Акре, но халиф оставался недоволен. Тогда патриарх сказал: «Я покажу тебе место, лежащее на средине мира, на котором была Святая Святых израиль­тян и на котором Бог явился Иакову», — и повёл халифа к развалинам храма Соломона.

Халиф, осмотрев это место, согласился определить его для будущего мусульманского храма. Первоначально построенная здесь мечеть Омара вмещала в своих стенах 3 000 человек.

В 686 году халиф Абд ал-Малик в связи с постоянным притоком пилигримов-мусульман в Иерусалим задумал постройку новой мечети на этом месте — восьмиугольной в плане. Построенное вскоре после этого святилище считалось чудом света, и редкий богомолец, идущий в Мекку, не заходил посмотреть мечеть «Купол скалы» [Олесницкий 1875 (т. 1): 118].

Формы здания мечети необычны. Деревянный купол (20,44 м в диа­метре) покоится на высоком барабане, прорезанном 16 окнами; барабан стоит на 4 пилонах и 12 колоннах, окружающих скалу. Внешние стены образуют восьмиугольник со стороной около 20,6 м. Покатая деревянная, крытая свинцом кровля опирается на систему из 8 промежуточных пило­нов и 16 колонн. Таким образом обеспечен ритуальный ход паломников вокруг скалы.

Мечеть «Купол скалы» стоит среди большой площади Харам аш-Шариф, слегка трапецеидального плана (450 x 260 x 285 м), куда ведут 10 ворот. Вокруг Купола Скалы огорожено меньшее пространство тех же очерта­ний (160 x 125 x 150 м). По мусульманскому учению харам — это священ­ная, заповедная территория, где нельзя проливать кровь и носить оружие. Мечети аль-Акса и «Купол скалы» расположены именно в таком месте. Но не всегда этот запрет соблюдался даже в среде мусульман. Когда турец­кий эмир Атсиз-ибн-Аук ал-Хаваризми в 1068 году напал на Иерусалим, то, как сообщает багдадский историк Ибн-ал-Асир (ум. в 1233), «жители Иерусалима укрылись от него за стенами города. Он перебил многих жите­лей его, даже тех, которые укрылись в месджид ал-Аксе, но не тронул тех, которые были у ас-Сахры и пределов её» [Медников 1897: 523].

Мечеть Куббат-ас-Сахра — Храм Господень

Дальнейшая история мечети «Купол скалы» связана с рядом разрушений и перестроек. Лёгкая конструкция мечети не могла противостоять частым землетрясениям и не один раз разрушалась. Но иерусалимские правители при каждом возобновлении мечети увеличивали её великолепие. Большие повреждения мечеть получила в 1060 году, когда упала крыша здания с 500 люстрами; по этому случаю мусульмане ожидали несчастий для всех после­дователей ислама. Эти опасения сбылись в 1099 году, когда мечеть «Купол скалы» обагрилась кровью мусульман, пролитой крестоносцами.

В 1099 году крестоносцы штурмом взяли Иерусалим; было образовано христианское Иерусалимское королевство. Поражённые величием мечети «Купол скалы», крестоносцы, овладевшие Иерусалимом, считали её сначала подлинным ветхозаветным храмом и назвали храмом Соломона, или храмом Господним — «Templum Domini». По имени храма был назван и основанный в 1119 году орден рыцарей-монахов (тамплиеров), обитель которых была первоначально устроена возле храма.

Крестоносцы ничего не изменили в устройстве мечети и ограничились тем, что на почитавшейся мусульманами скале поставили христианский алтарь, а стены расписали христианскими сюжетами. Скала была покрыта мрамором, в виде возвышенной площади или пола, на котором стоял алтарь и хоры. В третий день Пасхи 1136 года папский легат Альберих совершил торжественное освящение бывшей мечети в качестве христианской церкви. Хронист Иоанн Вюрцбургский, видевший мечеть «Купол скалы» преоб­разованной в христианский храм, сообщал о многих надписях на стенах храма, — ими крестоносцы напоминали молящимся о тех новозаветных событиях, которые совершались на этом месте или вблизи него.

В этот храм трёхлетняя отроковица Мария была принесена Богу, о чём гласила надпись:

Virginibus septem virgo comitata puellis Servitura Dei fuit oblata triennis  (Дева, сопровождаемая семью юными девами, была принесена здесь для служения Богу в возрасте трёх лет).

Без сомнения, Дева получила здесь небесные утешения:

Pascitur angelico virgo ministerio (Дева охраняется ангельским попечением).

Из притвора этого храма Иисус Христос изгнал торгующих. В память об этом событии на правой стороне храма показывали камень, освя­щённый стопами Спасителя, окружённый множеством лампад. К этому камню присоединяли другой, на который Иисус Христос был принесён во храм в первый раз, как на алтарь. Картина, изображавшая это событие, имела надпись:

Hic fuit oblatus Rex regum virgine natus Qua propter sanctus locus est hic jure vocatus (Здесь был принесён [в Жертву] Царь царствующих, рождённый от Девы, из-за чего это место по праву именуется святым).

Близ этого храма Иисус Христос оправдал блудницу, сказав её обвини­телям: «кто без греха, тот пусть первый бросит в неё камень». На изобра­жавшей этот эпизод картине имелась надпись:

Absolvo gentes sua crimina corde fatentes (Я освобождаю [от грехов] народы, исповедующие сердцем грехи свои).

Сюда входил и отсюда выходил Захария, когда ему было возвещено о рождении сына. Надпись при этом изображении говорила:

Ne timeas Zacharia exaudito est oratio tua (Не бойся, Захария, услышана молитва твоя).

Над четырьмя воротами храма с наружной стороны были особые над­писи. На западных:

Pax aeterna ab aeterno Patre sit huic domui Benedicta gloria Domini de loco sancto suo (Вечный мир от вечного Отца да будет этому дому. Благословенна слава Господа о святом месте сем).

На южных вратах:

Bene fundata est domus Domini supra firmam petram Beati qui habitant in domo tua, in saecula saeculorum laudabunt te (Дом Господень построен хорошо на прочном камне; блаженны которые обитают в доме Твоём, во веки веков они восхваляют Тебя).

На восточных:

Vere Dominus est in loco isto et ego nesciebam In domo tua Domine omnes dicent gloriam (Воистину Господь присутствует в месте сем. В доме твоём, Господи, все будут славословить [Тебя]).

На северных:

Templum Domini sanctum est Dei cultura est, Dei aedificatio est (Храм Господень свят, это место Божье, это дом Божий) [Олесницкий 1875 (т. 1): 120-121].

Интересно отметить, что этот храм видел один из первых русских паломников — игумен Даниил, совершивший хождение в Святую землю в 1106-1108 годах, когда она ещё была под властью крестоносцев. Вот как он описывает храм Господень — бывшую мечеть «Купол скалы», которую он называет её ветхозаветным именем — Святая Святых. «Есть церковь Святая Святых дивно и хитро создана, — пишет русский палом­ник, — и красота её несказанна есть, кругла образом создана; извну напи­сана хитро и несказанна, стены ей избьены досками мраморными другаго мрамора и помащена есть красно мраморными досками. Столпов же имать под верхом, кругом стоящих, облых 12, а зданых столпов 8; двери же имать 4-рь; медию позлащеною покованы суть двери ты. И верх исписан издну мусиею [художником — а. А.] хитро и несказанно, а звну, верх побиен есть был медию позлащеною» [Даниил 1881: 29-30].

В 1187 году, когда султан Салах-ад-Дин вытеснил крестоносцев из Иеру­салима, золотой крест был снят с храма Господня и снова был поставлен полумесяц; христианские надписи уничтожены, а стены омыты розовой водой, доставленной сюда на пятистах верблюдах. В 1229 году германский император Фридрих II, вернувший на короткое время Иерусалим под свою власть, заключил с султаном Камалом договор, по которому христиане и мусульмане должны были совместно владеть мечетью «Купол скалы», и в храме была поставлена символическая статуя общего братства. Но это продолжалось недолго, и около 1250 года мусульмане снова безраздельно завладели мечетью и перестроили её. По свидетельствам XV века, мечеть «Купол скалы» своей красотой привлекала многие тысячи паломников и путешественников [Олесницкий 1875: 121; Муравьёв 1844: 187-188].

Мечеть аль-Акса — храм Соломона

Как уже было отмечено, в VI веке мечеть аль-Акса была христианской церковью Введения Богоматери во храм. Крестоносцы снова превратили её в христианскую церковь. Иерусалимский король Балдуин II (ум. в 1131) отдал часть храмового здания тамплиерам, которые вскоре построили ещё и длинную галерею, примыкавшую к храму с запада. Крестоносцы имели здесь королевскую резиденцию, называвшуюся «Соломонов двор». Аль­Акса стала главным центром тамплиеров. Их постройки теснились около этой церкви, и аль-Акса носила тогда название «Храм Соломона».

Эта древняя христианская базилика, несмотря на многочисленные перестройки, в основном сохранила свой первоначальный византийский характер. Об этом писал известный русский общественный деятель, учёный и путешественник А. С. Норов, сравнивший эту древнюю базилику с построенной в конце IV века церковью св. Павла в Риме. Норов вспоминал о своём посещении мечети аль-Акса в 1835 году: «мы направились к боль­шому зданию, выкрашенному красным цветом; оно выстроено параллело­граммом, с куполом на его оконечности. Это бывший христианский храм во имя Пресвятой Богородицы <…>. Вступив в это торжественное здание через крытый притвор, я думал, что нахожусь в церкви св. Павла за стенами Рима» [Норов 1854: 286-287].

По словам другого русского исследователя, побывавшего в мечети аль-Акса в середине XIX века, «следуя по храму, вы замечаете повсюду византийский характер здания. Оно имеет 7 крестовых ходов или нефов. Центральный неф поддерживается массивными мраморными столбами, по 6-ти с каждой стороны; капители этих столбов несколько напоминают коринфские» [Берг 1863: 106]. О первоначальном христианском характере архитектуры мечети аль-Акса свидетельствовал и Е. Л. Марков. По его словам, «готический стиль фронтона и длинного величественного нефа этой церкви, поддержанного двумя рядами колонн, вполне сохранился и теперь. Ислам только расписал внутренность христианского храма обыч­ной парчой своих пёстрых арабесок» [Марков 1891: 151].

Харам аш-Шариф в эпоху Оттоманской империи (1517-1917)

В 1250 году династию Айюбидов, основанную в Египте Салах-ад- Дином, сменили мамлюки. В 1516 году под Халебом (совр. Алеппо, Сирия) войско очередного мамлюкского султана было разбито армией турецкого султана Селима I. Территория Палестины вошла в состав Турецкой империи, и это продолжалось до конца Первой мировой войны. Сирией стали управлять турецкие паши, и в 1516 году Палестина вошла в состав Дамасского пашалыка.

В результате турецко-египетской войны 1831-1833 годов египетская армия под командованием Ибрагим-паши распространила египетское господство на Палестину. Благотворные перемены ощутили в первую очередь те христиане, которые жили в Иерусалиме. Ранее они подверга­лись здесь многочисленным поборам со стороны местных мусульманских властей. Так, например, тогдашний дамасский паша с одного только греческого монастыря в Иерусалиме «взимал тысячу мешков (около 120 тысяч рублей серебром) в год за право владения святыми местами» [Базили 1962: 88].

При вступлении в Иерусалим Ибрагим-паши во главе египетского гар­низона в 1831 году был обнародован его приказ на имя главного судьи — шейха мечети «Купол скалы». «В Иерусалиме есть храмы, монастыри и поклонения, к коим приходят все христианские и еврейские народы разных исповеданий из стран далёких, — говорилось в приказе. — Сии поклонники бывали доселе обременяемы огромными налогами в испол­нении обетов и обязанностей их веры. Желая искоренить подобное зло­употребление, повелеваем уничтожить подобные налоги на всех путях без изъятия» [Базили 1962: 139-140].

Но, демонстрируя свою веротерпимость, Ибрагим-паша, как и его отец, правитель Египта Мухаммед-Али, не учёл всех последствий своих смелых начинаний. Как писал русский исследователь в середине XIX века, «вместо того чтобы ограничиться мудрым укрощением фанатизма народного, паша бесполезно оскорбил самое религиозное чувство народа. Многим евро­пейским путешественникам было позволено в Иерусалиме посетить Ома­рову мечеть [мечеть «Купол скалы» — а. А.], которая почитается вторым святилищем в исламе после храма Мекки. Ничто не могло произвести более соблазна в фанатическом народонаселении Иерусалима. Старые служители Омаровой мечети рыдали над этим осквернением, не слыхан­ным дотоле в мусульманском мире, и каждый раз при посещении мечети иностранцами местные власти должны были окружать себя и посетителей военной командой» [Базили 1962: 140].

Это обстоятельство, связанное с иерусалимскими святынями ислама, явилось одной из немаловажных причин быстрого ослабления египетской власти при 70-тысячной армии Ибрагима в 1840 году. В конце 1840 года еги­петская армия вынуждена была эвакуироваться из Палестины и других обла­стей, входивших в состав Оттоманской Порты. По условиям Лондонского трактата 1840 года Палестина вновь была передана турецкому правительству.

Как явствует из приведённых свидетельств, в первой половине XIX века мусульмане, жившие в Иерусалиме, по-прежнему проявляли религиозную нетерпимость к иноверцам, и в первую очередь— к христианам. Это было отголоском эпохи крестовых походов, о чём красноречиво говорит рус­ский паломник, побывавший в Иерусалиме в середине XIX столетия. По его словам, «в пятницу городские ворота Иерусалима запирались около полу­дня, когда мухаммедане иерусалимские толпами стекаются для общей молитвы в бывший храм Соломона, преобразованный в их главную мечеть; на это же время все городские выезды запираются, и даже привратники отходят от своих мест» [Адлерберг 1853: 182].

Далее автор приводит такое объяснение этой традиции: «…между жителями существует старинное предание, что когда-нибудь в пятницу, во время всеобщей молитвы народной, неожиданно подойдут к стенам Иерусалима многочисленные толпы вооружённых гяуров (иноверных, как они называют христиан), которые, нахлынув со всех сторон, завладеют городом и, устремясь на главную мечеть, древний храм Соломона, напол­ненную погружёнными в молитву жителями, огнём и мечом уничтожат поклонников Мухаммеда» [Адлерберг 1853: 186].

Ещё одно любопытное объяснение бытовавшей в то время рели­гиозной нетерпимости мусульман к иноверцам приводилось в одном из русских альманахов. Упомянув о том, что немусульманам под страхом смерти запрещено было входить на площадь Харам аш-Шариф и посещать мечети аль-Акса и Куббат-ас-Сахра, автор пишет далее: «Это место так свято, — говорят они [мусульмане — а. А.], — что всякая молитва, там произнесённая, должна быть необходимо внята Богом, и, следовательно, очень важно удалять от этого места христиан, которые не преминули бы молиться о падении магометан, об изгнании их из Иерусалима и т. п.» [Мечеть Эль-Гарам 1838: 235].

В то время христианско-мусульманские отношения оставались в целом напряжёнными. Но тем не менее успехи, которых добились европейские страны и Россия в борьбе с Оттоманской Портой, усилили влияние христи­анских держав на Ближнем Востоке. Как писал в эти годы А. А. Олесниц- кий, профессор Киевской духовной академии, «стечение магометанских пилигримов в Иерусалим почти не уступает количеству пилигримов хри­стианских; здесь можно встретить пилигримов магометанских из Сибири,

Индии, Марокко; редкий пилигрим, идущий в Мекку, не будет в Хараме иерусалимском» [Олесницкий 1875 (т. 1): 53].

Во второй половине XIX столетия ряд влиятельных христианских держав открыли свои миссии в Иерусалиме; приток христиан-паломников в Святую землю заметно увеличивался. Всё это не могло не вызвать озабо­ченности у мусульманского духовенства Иерусалима, которое изыскивало средства для того, чтобы оградить последователей ислама от излишнего общения с христианами. Об одном таком способе сообщал русский иссле­дователь Е. Э. Картавцев, побывавший в Иерусалиме в конце 1880-х — начале 1890-х годов. По его словам, в эти годы уже сложилась традиция массового паломничества с перенесением знамён халифа Омара на могилу пророка Моисея (Мусы), почитаемого мусульманами после Мухаммеда и Иисуса Христа (Исы). Как известно из Библии, Моисей никогда не был в Палестине и после смерти был «погребён на долине в земле Моавитской против Беф-Фегора, и никто не знает места погребения его даже до сего дня» (Второзак., 34, 6). Тем не менее местом его погребения была объяв­лена одна из возвышенностей, «верстах в 35 от Иерусалима». Далее сле­дует предоставить слово автору записок.

«И время и место, — пишет Е. Э. Картавцев, — выбраны с тонким рас­чётом; время подогнано к тому моменту, когда в Иерусалиме скопляется особенно много христиан-паломников, так что одной громадной фанати­ческой массе могла быть противопоставлена другая, не меньшая; если бы обе эти массы оставались одна возле другой, то столкновения и кровопро­литие сделались бы, может быть, неминуемы; это избегнуто тем, что в пят­ницу на Вербной неделе священные знамена выносятся из мечети Омара и, сопровождаемые массой народа, мусульманским духовенством, направ­ляются к могиле Моисея, где усердные поклонники пророка располага­ются лагерем и проводят несколько дней. Таким образом, своим временем это паломничество к могиле Моисея совпадает с днём торжественного богослужения христиан и избегает столкновений» [Картавцев 1892: 23].

Европейские христиане у мусульманских святынь Иерусалима

Для того чтобы более полно представить картину христианско­мусульманских отношений в Святом граде, можно привести отрывки из воспоминаний паломников-христиан, описывавших наряду с христиан­скими святынями и мусульманские.

«А в полуденном угле [Иерусалима. — а. А.] стоит церковь чудна и высока вельми, по-еврейски зовется Ероя, а по-русски „Святая Святых“, — писал московский священник Иоанн Лукьянов, побывавший в Иерусалиме в январе 1711 года. — А церковь Святая Святых создание Соломоново, разорена вся до основания Титом, царём римским <…> ныне на том месте стоят две мечети турецкие изрядные; а турки отнюдь не пустят посмотреть, убивают того или потурчат» [Лукьянов 1863: 323-324].

В следующем, XIX столетии, казалось бы, ничего не изменилось, если прочесть строки, написанные другим русским паломником в 1840-х годах. «У входа в мечеть Омара, — пишет он, — стояли вооружённые приврат­ники, не дозволившие нам даже остановиться перед ним [храмом. — а. А.]: христианину под смертной казнью воспрещён вход в эту мечеть, если он не согласится для спасения настоящей своей жизни погубить будущую отречением от Христа и принятием мухаммеданского закона» [Адлерберг 1853: 232-233].

Но уже в это время происходили некоторые небольшие улучшения в сфере христианско-мусульманских отношений и, в частности, умень­шилась религиозная нетерпимость. Как отмечал уже упоминавшийся здесь А. С. Норов, «сказывают, что Бурхард, знаменитый путешественник и ориенталист, сроднившийся с восточными обычаями до такой степени, что был признан арабами за шейха, посещал мечеть Омарову; госпожа Бельзони, переодетая в мусульманское платье, в 1818 году, быстро про­бежала часть мечети Омаровой, волнуемая страхом, и всё, что сказала об ней, также совершенно неверно» [Норов 1854: 271].

Сам Норов был, по-видимому, первым русским паломником со времени игумена Даниила, которому в 1835 году довелось посетить обе мечети, рас­положенные в ограде Харам аш-Шариф. Вот его свидетельство: «Я имел случай осмотреть обе мечети, находящиеся в ограде храма Соломонова: Омарову (эль-Сахру) и другую — называемую эль-Акса, которая обращена в мечеть из древней церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы» [Норов 1854: 272].

А. С. Норову удалось получить от сирийского паши письменное раз­решение на вход в «мечеть Омарову», но во избежание возможных инци­дентов Норова и его спутников «просили несколько скрыть европейский костюм под восточной одеждой». «Никогда не было примера такого почти официального дозволения, и без сомнения мы одолжены за этот успех могущественному действию имени русских», — с удовлетворением отме­чал путешественник [Норов 1854: 275].

Интересна была реакция привратника мечети, простого мусульманина, который был далёк от новых веяний в расстановке сил на ближневосточ­ной арене. По этому поводу Норов заметил: «привратник глядел на нас с удивлением, но, видя с нами каваса, он вошёл с ним в переговор, продол­жившийся несколько минут; по его мимике мы видели, что он представлял затруднения; но это кончилось тем, что мы, оставя в воротах туфли, всту­пили на мраморный помост обширного двора» [Норов 1854: 276].

Таким образом, А. С. Норову и его спутникам была предоставлена редкая по тем временам возможность спокойно, без риска для жизни осмо­треть обе знаменитые иерусалимские мечети, и благодаря этому русский исследователь смог составить подробное и обстоятельное описание вну­треннего вида мечетей Куббат-ас-Сахра и аль-Акса [Норов 1854: 277].

После Крымской кампании (1853-1856) позиции европейских держав на Ближнем Востоке ещё более усилились, и это в свою очередь при­вело к облегчению доступа христиан на территорию Харам-аш-Шарифа. Об этом писал в своей книге Н. В. Берг: «в 1862 году я видел, как по двору мечети разгуливал свободно, без всяких провожатых, граф Вогюэ, извест­ный исследователь древностей Палестины. Он работал в мечети Омара так же смело, как бы в Ватикане. Ныне можно видеть хромолитографи­ческие рисунки таинственной мечети во многих эстампных магазинах Петербурга» [Берг 1863: 93].

Интересно отметить, что А. С. Норову, о котором шла речь выше, в 1861 году снова удалось посетить Иерусалим и побывать в Харам-аш- Шарифе. «В 1835 году, — вспоминал русский путешественник, — я был из того весьма малого числа европейцев, которым удалось видеть вну­тренность заповедных мечетей ас-Сахра и аль-Акса. Моё посещение было тогда сопряжено с опасностями, а теперь, заплатив 20 полуимпе­риалов, я был свободно допущен обозреть в большом обществе не только обе мечети, но и подземельные построения горы Мориа, которые я тогда не мог видеть» [Норов 1878: 23].

Известный исследователь Пермского края Д. Смышляев, посетивший Иерусалим в 1864-1865 годах и побывавший в обеих знаменитых мечетях, уже деловито отмечает, что «взойдя по лестнице, посетитель обязан заме­нить свою обувь бабушами» [Смышляев 1877: 109]. А игумен Гуслицкого монастыря иеромонах Парфений ещё через пять лет столкнулся в Иеру­салиме с тем, что «нынче каждую неделю ходит по монастырям турецкий кавас и приглашает в Омарову мечеть, только с каждого берут по 6 пиа­стров, т. е. по русскому двугривенному» [Парфений 1872: 179].

В 1874 году профессор А. А. Олесницкий отправился на Ближний Восток с научными целями. Для него уже не было проблемой посетить Харам аш-Шариф, и он провёл довольно долгое время внутри каждой из двух мечетей, результатом чего явилось опубликованное им впослед­ствии монументальное исследование под названием «Ветхозаветный храм в Иерусалиме» (СПб., 1889).

Возвращаясь к истории ближневосточного региона, можно упомянуть о том, что в последней четверти XIX столетия на Ближнем Востоке начали укрепляться позиции Германии, несмотря на то что сферы влияния в этом регионе были уже разделены между Францией и Великобританией. Как известно, Германия стремилась стать союзницей Оттоманской Порты. Осенью 1898 года кайзер Вильгельм II посетил Иерусалим и Дамаск, где осмотрел не только христианские, но и мусульманские святыни [Луцкий 1965: 287]. 21 октября, находясь в Иерусалиме, немецкий кайзер посетил мечети аль-Акса и Куббат-ас-Сахра. Обе святыни были отремонтированы к приезду высокого гостя. «Великолепные изразцы, украшающие стены мечети, вычищены и блестят как новые. Внутри всё подновлено, вызоло­чено», — сообщалось по этому поводу в русской печати [СППО 1899: 685].

Христианство и ислам в Иерусалиме

Все перечисленные факты свидетельствуют о том, что в основе христианско-мусульманских конфликтов лежал «человеческий фактор», и по мере развития взаимоотношений проблема со временем теряла свою остроту и актуальность.

В связи с этим интересно хотя бы кратко обобщить те вероисповедные моменты, которые сближают христиан и мусульман в их почитании Иисуса Христа и Божией Матери.

Во-первых, можно вспомнить о том, что сам Мухаммед велел сохра­нить в мекканской Каабе изображение Марии с Богомладенцем, которое оставалось там до пожара 68З года [Воронина 1965: 121]. Можно также отметить, что арабы-мусульмане, вторгшиеся в Палестину в VП веке, поначалу проявляли веротерпимость к христианам и иудеям, которые в Коране названы «людьми [обладателями. — а. А.] Писания», то есть Божественного Откровения.

Почитание Иисуса Христа сохранялось среди мусульман и во времена Средневековья, несмотря на резкое ухудшение их отношения к христиа­нам, которое было связано с событиями крестовых походов. Паломник- христианин из Мюнхена Иоганн Шильтбергер, путешествовавший по Ближнему Востоку в конце XIV — первой четверти ХV века, свидетель­ствовал об этом. По его словам, «мусульмане говорят, что Авраам был друг Божий, Моисей — пророк Божий, Иисус — Слово Божие и Мухаммед — вестник Божий. Вообще они ставят Иисуса в число четырёх главных про­роков и считают Его высшим возле Бога, так что все люди будут Им судимы в последний день» [Шильтбергер 1866: 101].

Сходные мысли выражал и А. С. Норов при посещении иерусалимской мечети почти через четыре столетия, в 1835 году. «Мусульмане называют Спасителя пророком Исой, и замечательно, что дают Ему особенное назва­ние Рухул-лах, т. е. Дух Божий, — сообщает русский учёный. — Пресвятая Богородица именуется у них, как у христиан, Мариам; они ставят её выше всех женщин в мире; признают бесплотное зачатие Иисуса; говорят, что только один Иисус и Мария безгрешны; признают главные события жизни Спасителя, но говорят, что Бог не попустил Его распятия; имеют также понятие о Евангелии, называя его Енжиль и считая его данным от Бога Иисусу» [Норов 1854: 289].

Говоря об «отдалённейшей мечети», арабский историк ал-Масуди (ум. в 956) писал об общности почитания этого храма как мусульманами, так и христианами. «Соломон первый построил Бейт-ал-Макдис [священ­ный дом. — а. А.], т. е. ту месджид-аль-Аксу, окрестности которой благо­словил Бог. <…> В глазах христиан это главная церковь в Иерусалиме, где у них есть ещё церкви», — отмечал этот автор [Медников 1897: 310].

Приведённое сообщение дополняет бенедиктинский монах из Мон- текассино Пётр Диакон (XI в.), который, повествуя о святых местах

Иерусалима, отмечает, что мусульмане почитают имеющиеся там реликвии, связанные с Богомладенцем. Сначала он говорит про «храм Господень, выстроенный Соломоном»: «Посреди храма есть большая гора, обне­сённая стенами, где была скиния, а в ней Кивот Завета, перенесённый, по разрушении храма, императором Веспасианом в Рим» (это сообщение остаётся на совести автора). «Недалеко, — продолжает Пётр Диакон, — построен храм Соломона, в котором он обитал. <…> Внизу неподалёку колыбель Христа, его купель и ложе Пресвятой Богородицы. Ниже храма Господня к востоку находятся красивые ворота, в которые вошёл Господь, сидя на жребяти осли; тут и Пётр исцелил хромого».

И снова можно привести сообщение средневекового арабского лето­писца, ещё раз подтверждающего древность исламской традиции почи­тания Иисуса Христа. Насири-Хосроу (ум. в 1088) говорит о подземной мечети при восточной стене Харам аш-Шарифа: «Здесь помещается колы­бель Иисуса. Она каменная и настолько велика, что в ней люди творят намаз. Я там сотворил намаз. Колыбель настолько прочно прикреплена к полу, что является неподвижной. В этой колыбели лежал Иисус, будучи ребёнком, и разговаривал с людьми. В этой мечети колыбель заменяет михраб [ниша, указывающая направление молитвы. — а. А.]; в этой же мечети при вос­точной стороне её есть михраб Марии. Там есть ещё другой михраб, михраб Захарии. При этих михрабах написаны те стихи Корана, в которых речь идёт о Марии и о Захарии. <…> Эта мечеть известна под именем Мегд-Иса [«Колыбель Иисуса». — а. А.]. В ней висит большое количество медных и серебряных ламп, которые горят всю ночь» [Медников 1897: 862].

Конечно, можно усомниться в подлинности этой «каменной колы­бели» Богомладенца, но в данном случае важно свидетельство о глубоком почитании, которое оказывали и оказывают мусульмане Тому, Чьим именем называют себя христиане. О мнимой колыбели Иисуса, сохраняемой мусульманами в течение многих столетий, сообщал и А. С. Норов. «В юго­восточном углу площади [Харам аш-Шариф. — а. А.] находится глубокая квадратная комната, освещённая оконцем, выходящим в Кедрскую долину. В этой комнате мусульмане с глубоким благоговением сохраняют в нише под навесом так называемую колыбель Иисуса Христа, иссечённую из камня и более походящую на ванну или на саркофаг» [Норов 1878: 25].

Эта пещера, о которой упоминали многие христианские и мусульман­ские авторы, находится вблизи мечети аль-Акса, где приверженцы обеих религий также могли поклониться общей для них святыне. Впервые в рус­ской паломнической литературе об этом упомянул А. С. Норов. Описывая внутренний вид мечети аль-Акса, он особое внимание обратил на алтарную часть бывшей церкви Введения Богородицы во храм. «Там, где должен быть алтарь, — отмечал Норов, — стоит теперь из резного дерева мусульманская кафедра, а за её перегородкой видны, в крайней стене, две ниши. На помо­сте первой ниши, которая на правой стороне, напечатлён на простом камне след одной стопы человеческой; а на помосте второй — след двух стоп. Первая, одинокая стопа, есть след Иисуса, перенесённый сюда с вершины горы Элеонской, где остался другой отпечаток Божественной стопы. Другие два следа оставлены на земле, как сказывают мусульмане, Пресвятой Девой Марией. Я пал ниц и облобызал обе святыни» [Норов 1854: 288].

Сходным образом о мечети аль-Акса пишет и Е. Л. Марков, отмечая, что не только для мусульман, но и для христиан тут тоже «место многих достопамятных событий Евангелия <…>. Здесь жила отроковицей Пре­чистая Дева, посвящённая Богу, и путешественникам до сих пор показы­вают в нише нижней пещеры место её девственных ночлегов» [Марков 1891: 149]. «Это тоже очень чтимая мусульманская мечеть, она носит имя, упоминаемое в Коране, — продолжает автор, подчёркивая при этом: …христианских и библейских воспоминаний в ней более, чем магометан­ских <…>. Особая мраморная ниша около главного михраба знаменует собой место, где молился Христос и где показывается в мраморной плите отпечаток ступни Его <…>. В другой такой же нише — сидение первосвя­щенника Захарии» [Марков 1891: 151].

Такой же святыней для христиан является и мечеть Куббат-ас- Сахра, внутри которой, недалеко от скалы, есть спуск, где, по преданию, Богоматерь в 40-й день по рождении Христа и принесла двух голубей в очистительную жертву.

«Должно заметить, — писал Норов, — что надпись из Корана, сделан­ная золотыми буквами по голубому полю, которая опоясывает ротонду купола ас-Сахра, содержит в себе всё, что относится до Иисуса Христа, как то: „Иисус есть сын Марии, посланник Божий, Его слово, Бог вочеловечил Его в Марии, Он Его дуновение“. Мечеть ас-Сахра построена византий­скими зодчими. Весьма любопытно замечание, сделанное графом Вогюэ, что многие мозаики, украшающие стены, выражают приблизительно головы херувимов. Обязанные соображаться с требованиями мусульман, которые не допускают изображений человеческих, греческие художники из цветочных рисунков и арабесок умели составить очерки, напоминающие о святости места, попранного неверными. Виноград и колосья — эмблемы Евхаристии — вплетены в цветочные листья, распростёртые, как крылья» [Норов 1878: 25].

И наконец, подводя итог сказанному, можно предоставить слово известному русскому публицисту В. Дорошевичу, который наиболее полно обобщил наблюдения своих предшественников, относящиеся к рассма­триваемой теме. «На этой площади, на которой возвышался храм, тот храм, где принял на руки Младенца Христа Симеон, где Отрок Христос беседо­вал с учёными о Писании, где Христос проповедовал, где Он изгонял тор­гующих, — всё полно и поныне памятью о Христе <…>. Узорные золотые надписи из Корана на голубой эмали мечети Омара — стихи из Корана, говорящие о Мессии, Иисусе, Сыне Марии <…>. Обходя с муллой эту пло­щадь, вы на каждом шагу услышите имя — „Христос“. Эта возвышенная площадка, всегда служившая для поклонения Богу, залита лучами Его славы. И память о Нём сохранилась здесь, как тихий луч заката долго ещё дрожит на вершине горы» [Дорошевич 1900: 158].

Так выразил свои впечатления русский писатель-паломник на стыке XIX и ХХ веков. И трудно было в то время предполагать, что добрые взаимоотношения, налаживавшиеся между жившими в Палестине приверженцами трех великих религий, вскоре будут омрачены из-за изменившейся политической ситуации.

 

• Библейский словарь 1980 — Библейский словарь. Торонто, 1980.
• Бордосский путник 1882 — Бордосский путник 333 г. / Предисл. В. Н. Хитрово // Право­славный Палестинский сборник. 1882. Т. I. Вып. 2. С. III—VI, 1-47.
• Воронина 1965 — Воронина В. Л. Ислам и изобразительное искусство // Народы Азии и Африки. 1965. № 5.
• Даниил 1881 — Житие и хождение Даниила, русския земли игумена // Православный Палестинский сборник. Т. 1. Вып. 3. 1881.
• Дорошевич 1900 — Дорошевич В. М. В земле обетованной (Палестина). М., 1900.
• Картавцев 1892 — Картавцев Е. Э. По Египту и Палестине. СПб., 1892.
• Крымский 1903 — Крымский А. Е. История мусульманства. М., 1903.
• Лукьянов 1863 — Путешествие в Святую землю священника Иоанна Лукьянова // Русский архив. М., 1863.
• Луцкий 1965 — Луцкий В. Б. Новая история арабских стран. М., 1965.
• Марков 1891 — Марков Е. Л. Путешествие по Святой земле. СПб., 1891.
• Медников 1897 — МедниковН. А. Палестина от завоевания до крестовых походов по араб­ским источникам // Православный Палестинский сборник. 1897. Т. 17. Вып. 2.
• Мечеть Эль-Гарам 1838 — Мечеть Эль-Гарам в Иерусалиме // Художественная газета. 1838. № 7.
• Муравьёв 1844 — Муравьёв А. Н. История святого града Иерусалима. СПб., 1844. Т. 2. С. 187-188.
• Норов 1854 — Норов А. С. Путешествие по Святой земле в 1835 году. СПб., 1854. Ч. 1. С. 286-287.
• Норов 1878 — Норов А. С. Иерусалим и Синай. Записки второго путешествия на Восток. СПб., 1878.
• Олесницкий 1875 — Олесницкий А. А. Святая земля. Киев, 1875. Т. 1.
• Парфений 1872 — Вторичное странствование во святый град Иерусалим в 1870-71 гг. игумена Гуслицкого монастыря иеромонаха Парфения // Душеполезное чтение. 1872. Июнь. Смышляев 1877 — Смышляев Д. Д. Синай и Палестина. Пермь, 1877.
• СППО — Сообщения Православного Палестинского общества. 1899. Декабрь. Шильтбергер 1866 — Путешествия Ивана Шильтбергера по Европе, Азии и Африке с 1394 по 1427 г. Одесса, 1866.

Архимандрит Августин (Никитин). Иерусалим — святыня трёх религий. // «РУССКИЙ МIРЪ. Пространство и время русской культуры» № 5, страницы 350-369

Скачать статью